Текст статьи
День 23 августа 1942 года навсегда вошёл в историю города как одна из самых трагических страниц. Но эта трагедия ничего общего не имела с чувством безысходности и обречённости гражданского населения. Этот трагический день пробудил у мирных людей неукротимую жажду мести, вызвал к жизни небывалую решимость и неодолимое желание бороться с зарвавшимся врагом до полной победы. Иначе, чем можно было объяснить ту непреклонную решимость десятков и сотен сталинградцев буквально на следующий день встать в ряды народного ополчения, без всякого понукания двинуться в северные районы города, где шла неравная борьба с зарвавшимся врагом. Как очевидец этих событий могу подтвердить, что целый ряд рабочих, проживавших в Ворошиловском районе и занятых на консервном заводе и заводе им. Сакко и Ванцетти, уже утром 24 августа направились в Тракторозаводский район, чтобы пополнить ряды народных ополченцев, преградивших немцам путь в центр города. Может быть, именно тогда, в те трагические и героические августовские дни, сотни сталинградцев, обуреваемые лютой жаждой мести и справедливого гнева, повторяли чеканные слова боевой песни, созданной в той неповторимой обстановке:
«Помнишь, как в бой за Царицын
Шёл за отрядом отряд?
Подвиг отцов повторится
В битве за наш Сталинград!..»
Что касается фактической стороны данной проблемы, то необходимо отметить, что до сих пор отсутствуют статистические данные об эвакуации и потерях мирного населения Сталинграда. Отсюда и существование различных данных и оценок потерь гражданского населения в дни сражений на берегах Волги. Существует довольно распространённая точка зрения, согласно которой только 23 августа погибло более 40 000, а было ранено около 150 000 человек. В сентябре 1942 года местные органы власти из 450-тысячного населения города смогли провести эвакуацию около 300 000 сталинградцев. Переправлявшиеся через Волгу мирные жители города подверглись беспощадным атакам фашистской авиации. Сколько из них вышли живыми на левый берег Волги из этого огненного ада, сегодняшняя история умалчивает...
Согласно другим оценкам, из 490 000 довоенного населения Сталинграда, к которым нужно прибавить несколько десятков тысяч эвакуированных людей с Украины и даже из блокадного Ленинграда, к концу Сталинградской битвы в городе осталось лишь 32 000 человек. Покинуть Сталинград до августа 1942 года смогли около 100 000 человек.
Интересные данные и сопоставления, выполненные на основе ранее недоступных источников, приводит в своём капитальном исследовании «Засекреченная трагедия: гражданское население в Сталинградской битве» волгоградский историк Т.А. Павлова. К 23 августа в Сталинграде оставалось около 710 000 мирных жителей. Только в результате бомбардировок 23 августа в городе погибло не менее 71 000 человек (или 10% находившегося в нем населения) и около 142 000 человек получили разного рода ранения, травмы и контузии. Общая численность безвозвратных потерь гражданского населения за время Сталинградской битвы составляет не менее 185 232 человек.
Показательны и следующие сопоставления. В апреле 1945 года во время американских бомбардировок Дрездена погибло в численном выражении меньше мирных жителей, чем в Сталинграде, хотя немецкие авианалёты по своей интенсивности не уступали американским. Потери гражданского населения Сталинграда за время августовских бомбардировок в численном выражении превосходят потери населения Англии за год фашистских бомбардировок. Общие безвозвратные потери мирного населения Сталинграда на 32,3 % превышают аналогичные потери населения Хиросимы от атомной бомбардировки. В Сталинграде был установлен абсолютный мировой рекорд массового уничтожения гражданского населения в период Второй мировой воины.
После 23 августа положение в районе Сталинграда значительно ухудшилось. Воспользовавшись растерянностью и сумятицей советского командования, временным нарушением управления войсками и распылённостью частей Красной Армии, соединения Вермахта, перегруппировавшие свои силы и пополнившиеся резервами, неудержимо рвались к Сталинграду, стремясь овладеть им сходу. С севера и северо-запада на город наступала 6-я армия генерала Паулюса. С Юга к Сталинграду продвигались части 4-й танковой армии генерала Гота. Вскоре в полосу действий 6-й армии наряду с германскими резервами были направлены 8-я итальянская армия и румынские соединения.
27 августа 1942 года на совещании с некоторыми членами ГКО Верховный главнокомандующий И.В. Сталин дал следующую оценку положения, сложившегося на юге советстко-германского фронта: «У нас плохо идут дела на юге, и может случиться так, что немцы возьмут Сталинград. Не лучше складывается обстановка и на Северном Кавказе...».
По решению ГКО в район Сталинграда был направлен заместитель Верховного главнокомандующего генерал армии Г.К Жуков, который прибыл на Сталинградский фронт 29 августа. На него было возложено общее и непосредственное руководство всеми войсками, привлекавшимися к ликвидации немецких войск, прорвавшихся к Волге, и восстановлению обороны в районе Сталинграда. Несколько ранее, с 23 июля, в районе Сталинграда находился заместитель Наркома обороны, начальник Генерального штаба генерал-полковник A.M. Василевский.
Под натиском противника советские войска с боями отходили на юг и юго-восток, сосредотачиваясь на ближних подступах к Сталинграду. Принимая во внимание все большее осложнение обстановки в районе Сталинграда, 3 сентября 1942 года И.В. Сталин направил Г.К. Жукову следующую директиву Ставки: «Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трёх вёрстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленной помощи. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам.
Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало».
12 сентября 1942 года войска Красной Армии отошли на городской оборонительный обвод.
28 августа 1942 года части 4-й танковой армии генерала Гота прорвали советскую оборону и вышли на южные подступы к Сталинграду, где на их пути стала 64-я армия генерала Шумилова. 3 сентября 1942 года германские войска вышли на окраины Сталинграда. Генерал Паулюс ценой больших усилий смог создать коридор Дон — Волга, по которому осуществлялась переброска войск к Сталинграду. 10 сентября части Вермахта отрезали друг от друга 62-ю и 64-ю армии, выйдя к Волге в районе поселка Купоросное. С 13 сентября начались бои в центре Сталинграда. В итоге германским войскам удалось изолировать 62-ю армию от других соединений Красной Армий и прижать её к Волге.
Г.К. Жуков находился под Сталинградом в августе — октябре 1942 года, часто отвлекаясь вызовами в Москву. A.M. Василевский провёл на сталинградском направлении 45 дней. Во время тяжёлых боев под Сталинградом оба представителя Ставки ВГК работали в войсках, сумели наладить взаимодействие армейских частей и соединений, сбить темп наступления германских войск, принимали необходимые меры для организации отражения непрекращающихся атак противника с целью овладения Сталинградом.
Общеизвестен большой и неординарный вклад Г.К. Жукова в достижение Сталинградской победы. Однако путь к ней был отнюдь не легким и прямолинейным. В процессе обогащения опытом разнородных боевых действий Г.К. Жукову пришлось настойчиво преодолевать сформировавшиеся стереотипы, общепринятые шаблоны и устоявшиеся схемы проведения операций, переваривать горький опыт тягостных поражений и неудач. Так к лету 1942 года в руководящих военно-политических кругах страны господствовало мнение, что германская армия значительно истощила свои силы, заметно ослабела, а её офицерский корпус находится на грани разложения. В противоположность этому считалось, что Красная Армия уже достаточно сильна, чтобы разгромить немцев.
Направляя Г.К. Жукова в район Сталинграда, И.В. Сталин ставил перед ним задачу ликвидировать угрозу захвата противником города на Волге, остановить его наступление и нанести по нему серию контрударов, нацеленных на разгром частей Вермахта и союзных с ним соединений. Сталин видел в Жукове не только талантливого военачальника, «спасителя» Москвы и Ленинграда, но и решительного, несгибаемой воли человека, способного выполнять все приказы Верховного главнокомандующего, любой ценой преодолевать любые препятствия, не считаясь ни с какими потерями в живой силе и технике.
Ключом к решению поставленных задач являлось перекрытие проложенного Паулюсом коридора Дон — Волга, по которому происходило движение сил Вермахта. В течение сентября-октября 1942 года под руководством Г.К. Жукова командования Сталинградского, Юго-Западного, а затем и Донского фронтов провели по меньшей мере пять армейских и фронтовых операций, которые обернулись большими потерями советских войск и практически оказались безрезультатными в достижении поставленных целей. Главные причины этих неудач советских войск крылись в недостаточной подготовке и плохой организации наступлений и низком состоянии подготовки личного состава на всех уровнях. Часто эти операции проводились под большим нажимом Жукова, многие установки и действия которого расходились с мнениями и оценками командования фронтов. К сожалению, исследователи до сих пор не располагают армейскими документами, связанными с подготовкой, проведением и результатами осуществлённых контрударов. Некоторые сведения о них, носящих зачастую отрывочный характер, содержатся в воспоминаниях военачальников, прямо или косвенно участвовавших в проведении этих операций под руководством Жукова.
Проанализировав сложившееся положение, Г.К. Жуков сообщал И.В. Сталину 10 сентября 1942 года: «Теми силами, которыми располагает Сталинградский фронт, прорвать коридор и соединиться с войсками Юго-Восточного фронта в городе нам не удастся. Фронт обороны немцев значительно укрепился за счёт вновь подошедших частей из-под Сталинграда. Дальнейшие атаки теми же силами и в той же группировке будут бесцельны, и войска понесут новые потери. Нужны дополнительные войска и время на перегруппировку для более концентрированного удара Сталинградского фронта. Удары армий не в состоянии опрокинуть противника».
Однако возлагать всю ответственность за эти неудачи и просчёты на одного полководца Г.К. Жукова, как это делается в некоторых последних публикациях, является совершенно неправомерным и необоснованным, поскольку делается это без должного учёта всей военно-политической обстановки на советско-германском фронте осенью 1942 года. На самом деле Г.К. Жуков и A.M. Василевский по мере изучения обороны и действий противника, состояния своих войск и очень трудной открытой местности однозначно склонялись к обоснованному выводу о том, что дальнейшее продолжение недостаточно подготовленных слабых ударов со стороны наших войск приводит к растрате сил и средств, что для разгрома сталинградской группировки Вермахту необходимо нанести сокрушительные удары, которые могут быть обеспечены только более мощными резервами и более основательной подготовкой советских войск.
Жуков и Василевский — эти два человека с наибольшей полнотой олицетворяют ту новую плеяду советских военачальников, которые не дрогнули и выстояли в роковом 41-м, сумели преодолеть кризис летом 42-го, раскрыв свои подлинные полководческие дарования на переломном этапе Великой Отечественной войны.
Таким образом, несмотря на глубоко обоснованные заслуги Г.К. Жукова и его большой личный вклад в достижение победы под Сталинградом, к сожалению, из-за недоступности ряда армейских источников, все ещё не в полном объёме выявлена его роль в Сталинградском сражении. Она может быть сведена не только на неоспоримые достижения, но и должна включать промахи и ошибки, допущенные Г.К. Жуковым, особенно принимая во внимание серию окончившихся неудачей контрударов частей Красной Армии в сентябре — октябре 1942 года, подготовленных и проведённых под руководством этого полководца. Тем с большим основанием сегодня мы можем считать, что подлинным архитектором Сталинградской победы является A.M. Василевский. Видный отечественный военный историк, участник Великой Отечественной войны, генерал армии М.А. Гареев пишет: «Огромное военно-политическое и стратегическое значение победы под Сталинградом для хода и исхода Второй мировой войны общеизвестно. Большая роль в её достижении принадлежит A.M. Василевскому. Весьма удачный и оригинальный замысел этой, вошедшей в мировую историю, классической операции и её блестящее осуществление свидетельствовали о выдающихся полководческих способностях Василевского».
Во второй половине 60-годов видный отечественный историк О.А. Ржешевский обратился к А.М. Василевскому с вопросом: «Какие дни войны Вам наиболее памятны?» Прославленный полководец ответил: «Первый день — 23 августа 1942 года в Сталинграде развернулось жесточайшее сражение с прорвавшимися к Волге частями противника. Город превратился в огромное пожарище в результате бомбардировок немецкой авиации. Телефонно-телеграфная связь с Москвой прервалась. Сталин спрашивает по радио: «Товарищ Василевский, сообщите, где Вы сейчас находитесь?» Отвечаю: «В Сталинграде, на командном пункте в штольне у реки Царицы». В ответ: «Врёте, сбежали, наверное, вместе с Еременко на левый берег…» Я оторопел и говорю: «Со мной Маленков, Малышев, Чуянов…». Трудно было в этой обстановке сохранить душевное равновесие. Все мы ясно понимали, какую смертельную угрозу означает падение Сталинграда. На северную окраину города были направлены все возможные воинские части, артиллерия. Обратились к населению с воззванием. Это был день наивысшего напряжения.
Второй день — 23 ноября 1942 года, тоже в Сталинграде, спустя три месяца после прорыва фашистов к Волге. В этот день наступавшие войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились у хутора Советского и замкнули кольцо окружения вокруг всей 330-тысячной группировки врага».
Бои за город изменили характер военных действий. Вместо манёвренной войны части Вермахта вынуждены были втянуться в позиционную войну в домах и развалинах. Ожесточённые кровопролитные бои развернулись в городе, практически полностью разрушенном. Промышленность Сталинграда была полностью выведена из строя. Город как транспортный узел прекратил своё существование. В сложившихся условиях сохранял ли Сталинград для Вермахта стратегическое значение? Насколько были оправданными развернувшиеся сражения за овладение разрушенным городом?
По этим вопросам в немецкой исторической литературе последних лет развернулась неоднозначная дискуссия. Большинство специалистов пришло к выводу о том, что для Германии Сталинград утратил своё былое военно-стратегическое значение. В дальнейшем развёртывании боевых действий за овладение города доминировали политические мотивы. С этих позиций некоторые немецкие историки уравнивают политические цели Гитлера и Сталина. «...В Сталинграде речь шла о престиже Гитлера и Сталина, — отмечает видный германский военный историк Юрген Фёрстер. — Один диктатор публично сделал ставку на овладение этим большевистским городом-символом, другой же — не хотел отдавать его в руки фашистов». К сожалению, и в нашей современной исторической литературе получила распространение утилитарная точка зрения, ставившая под сомнение целесообразность дальнейшей обороны Сталинграда. Но вряд ли стоит согласиться с этим упрощённым мнением, ибо для Советской страны Сталинград стал не только городом-символом, олицетворением успешного продвижения вперёд по пути создания социалистического общества под руководством И.В. Сталина. Сталинград — это результат созидательного труда целого поколения советских людей, которые ни при каких условиях не могли сдать этот город иноземным захватчикам. Вместе с тем Сталинград продолжал оставаться важнейшим связующим звеном между центром страны и её южными европейскими и среднеазиатскими районами. Успешная оборона Сталинграда в силу его географического положения открывала благоприятные возможности для подготовки и нанесения массированного контрудара Красной Армии по войскам Вермахта, занявшим крайне неблагоприятные и легко уязвимые позиции на южном участке советско-германского фронта.
Излюбленная немцами тактика фронтального наступления на город не увенчалась успехом: защитники волжской твердыни втянули их в изнурительные и кровопролитные уличные бои, где мобильность наступающих была нейтрализована. Позиционная война в городе велась небольшими мобильными штурмовыми группами, снайперами. Впервые эту тактику немцы применили на Западном фронте в конце Первой мировой войны. Вопреки сложившемуся мнению, наши войска начали использовать эту тактику лишь с конца октября 1942 года.
Защитники Сталинграда, постоянно совершенствуя тактику ближнего боя в условиях развалин и руин, держали противника в постоянном напряжении в каждом разрушенном доме, на каждом этаже, в каждой комнате, в каждом подвале. Это были изнурительные, практически непрекращающиеся кровопролитные бои, результативность которых решали индивидуальная подготовка отдельных бойцов и бесперебойное достаточное обеспечение резервами. «Под Сталинградом каждое сражение превращалось в бой между отдельными людьми,» — отмечает американский историк А. Кларк. Это было настоящее противоборство на выживание. Такую навязанную им борьбу немцы с ужасом называли «войной крыс». Вот свидетельство одного из немецких участников этого противоборства: «ИДЁТ БЕСКОНЕЧНАЯ БОРЬБА от полудня до глубокой ночи. От этажа к этажу, лица черные и в поту, мы бомбардируем друг друга гранатами среди взрывов, облаков пыли и дыма, груд миномётов, потока крови, фрагментов мебели и человеческих существ. Спроси любого солдата, что означают полчаса рукопашной схватки в таком бою. И представь Сталинград: восемьдесят дней и ночей рукопашных боев. Улицу больше не измеряют метрами, измеряют трупами. Сталинград больше не город. Днём — это огромное горящее облако, слепящий дым; это огромная печь, освещённая бликами огня. А когда приходит ночь, одна из этих кровавых ночей, собаки бросаются в Волгу и отчаянно пытаются достичь противоположного берега. Животные бегут из ада; самые твёрдые камни не могут вынести этого долго; держатся только люди».
В условиях непрекращающихся уличных боев немцы предпринимают четыре попытки прорвать советскую оборону и выйти к Волге: I — с 13 по 26 сентября; II — с 27 сентября по 7 октября; III — с 14-го по конец октября; IV — с 11 по 15 ноября 1942 года.
Враг неудержимо рвался к Волге, стремясь овладеть Сталинградом во что бы то ни стало. Однако этим попыткам противостояли советские войска, принявшие в дни кровопролитных боев нерушимую клятву: «За Волгой для нас земли нет!». Страшно трудными для защитников Сталинграда были дни между 13 и 25 сентября 1942 года. Казалось, их силы были на пределе. Оборонявшие город войска 62-й и 64-й армий были сильно ослаблены в предыдущих боях. Так, 62-я армия, принявшая на себя главный удар частей Вермахта, имела в середине сентября всего около 50 000 человек. Противник бросил против неё до 170 000 солдат и офицеров, около 3 000 орудий и миномётов, 500 танков. Действия этих войск поддерживали до 1000 самолётов.
Особенно тяжёлыми для сталинградцев были первые три дня боев в городе. Перелом наступил благодаря 13-й гвардейской дивизии генерала А.И. Родимцева, которая была переброшена за две ночи 15-16 сентября с левого берега Волги. Сама её переправа была непревзойдённым подвигом. Дивизия под прикрытием стрелкового батальона при помощи Волжской военной флотилии и понтонных батальонов на катерах, буксирах, баржах и даже на рыбачьих лодках под непрекращающимся пулемётным, миномётным, артиллерийским обстрелом и бомбёжкой с воздуха переправилась через Волгу и уже в первую же ночь перебросила в город свыше 6 000 бойцов. Первым в схватку с врагом вступил батальон старшего лейтенанта З.П. Червякова. На другой день его бойцы заняли привокзальную площадь и вокзал станции Сталинград-I. В дальнейшем на всем протяжении битвы бои за вокзал отличались особенным ожесточением и упорством: он пятнадцать раз переходил из рук в руки. Два стрелковых полка под командованием И.П. Елина и В.А. Асеева, входящие в состав 13-й гвардейской дивизии, после кровопролитных боев овладели Мамаевым курганом (известным в дни Сталинградской битвы как «Высота 102»). Борьба за курган не прекращалась вплоть до конца битвы. Он неоднократно переходил из рук в руки. В боях за главную высоту города воинам помогали удары авиации дальнего действия под командованием А.Е. Голованова и воздушной армии С.И. Руденко, а также атаки с севера войск Сталинградского фронта.
Ощутимые успехи в боях с частями Вермахта давались высокой ценой невосполнимых утрат. Достаточно отметить, что за первый день сражений дивизия А.И. Родимцева потеряла 30% своего личного состава, в течение первой недели боев её потери достигли 80%. К концу Сталинградской битвы в рядах дивизии осталось всего 320 человек.
В.И. Чуйков, командующий 62-й армией, отмечал, что «...если бы не было дивизии Родимцева, то город целиком оказался бы в руках противника приблизительно в середине сентября».
О героизме защитников Сталинграда написано немало произведений. Однако вплоть до сегодняшних дней бои за некоторые важные объекты в черте города не получили должного освещения в литературе. К числу таких «белых пятен» принадлежат и сражения за вокзал станции Сталинград-I. Вокзал доминировал над центральной частью города, и владевшие им могли контролировать центр города вплоть до выхода к берегу Волги, что приобретало немаловажное значение для укрепления позиций воюющих сторон. Вспоминая сентябрьские события 1942 года, маршал Г.К. Жуков отмечал, что «это были очень тяжёлые для Сталинграда дни».
На рубеже октября — ноября 1942 года атаки частей Вермахта в Сталинграде стали ослабевать, а к середине ноября наступательные возможности 6-й германской армии, рвавшейся к берегам Волги, окончательно иссякли. Обескровленная и измотанная, она уже не способна была наступать и повсеместно переходила к обороне. Германское Верховное командование допустило необоснованное перемещение отдельных соединений из одной группы армий в другую, проявило недостаточное внимание к состоянию своих флангов, излишне самоуверенно отнеслось к образовавшимся растянутым коммуникациям, затруднявшим снабжение действующих армий. Бросив основную массу боеспособных сил на овладение Сталинградом, германское командование переоценило свои силы и, как всегда, пренебрежительно отнеслось к потенциалу и возможностям Красной Армии. Находясь в плену авантюризма, германское военно-политическое руководство все более утрачивало реалистические представления о развитии соотношения советских и германских сил в районе Сталинграда.
Овладевая опытом ведения современных боевых действий и извлекая уроки из временных неудач первых лет войны, советское командование внимательно изучало развитие обстановки на советско-германском фронте, наращивая сопротивление наступавшему врагу, предпринимало необходимые меры для организации и проведения ответных контрмер против соединений Вермахта, втянутых в Сталинградское сражение. 62-я и 64-я армии героически справились с задачей недопущения прорыва частей Вермахта к Волге и овладения Сталинградом. Советские армии добились втягивания 6-й армии Паулюса и 4-й танковой армии Гота в затяжные уличные бои в стенах города, сковав их силы на узком участке боевых действий, обескровили их в кровопролитных сражениях на волжских берегах ценой больших жертв и лишений и создали необходимые предпосылки для перелома сил в пользу Красной Армии.
Контрнаступление советских войск под Сталинградом по праву считается одним из самых выдающихся достижений военного искусства XX века. До сих пор среди историков не утихают споры о том, как разрабатывался план контрнаступления, и кто был его автором. Более или менее целостную картину выработки этого решения воссоздаёт Г.К. Жуков в своих мемуарах. Однако сегодня возникает вопрос — насколько она достоверна? Г.К. Жуков прямо пишет о том, что основные положения этого плана были рассмотрены И.В. Сталиным, A.M. Василевским и им во время их встречи в кабинете Верховного главнокомандующего 12 и 13 сентября 1942 года. Встреча была абсолютно секретной, и дальнейшее согласование деталей плана происходило в течение последующих двух месяцев. Содержание и детали этого плана были известны только троим — И.В. Сталину, Г.К. Жукову и A.M. Василевскому. Так родился миф о «тайне трёх», который затем был широко популяризирован в историко-публицистической литературе.
Во второй половине 90-х годов были рассекречены дневники посещений И.В. Сталина, в которых скрупулёзно фиксировались все его встречи и беседы с должностными лицами. 12 и 13 сентября 1942 года в этих дневниках встречи И.В. Сталина с Г.К. Жуковым и A.M. Василевским не значатся. На это обстоятельство обращает внимание видный британский историк Джеффри Робертс. Он считает, что Сталин не мог встречаться с Жуковым между 31 августа и 26 сентября 1942 года; а Василевский виделся со Сталиным, но только не между 9 и 21 сентября, поскольку они были заняты в других местах и отсутствовали в Москве большую часть сентября.
Может быть, эта встреча проходила в других помещениях? Но Г.К. Жуков прямо описывает встречу, состоявшуюся в кремлёвском кабинете И.В. Сталина. Далее обращает на себя внимание тот факт, что встречи, описываемые Г.К. Жуковым, состоялись 12 и 13 сентября 1942 года, в один из самых драматических моментов Сталинградской битвы, когда судьба города буквально висела на волоске. Вряд ли в тех условиях на протяжении этих двух напряженных дней высшие военные руководители Советского Союза могли так хладнокровно и обстоятельно обсуждать планы ведения боевых действий на ближайшую перспективу.
Что касается A.M. Василевского, то он в своих мемуарах повторяет версию Г.К. Жукова, но менее категорично настаивает на сроках встречи, указывая на то, что решение о контрнаступлении было принято в середине сентября 1942 года.
Относительно авторов плана контрнаступления под Сталинградом: в отечественной исторической литературе к этой проблеме подходили тенденциозно, субъективно и исключительно политизировано. В первые послевоенные годы авторство этого плана приписывалось исключительно только одному человеку — И.В. Сталину. Во времена хрущёвского субъективизма и волюнтаризма инициатором этого плана и его автором сделали Н.С. Хрущёва вместе с командующими фронтами и командармами в районе Сталинграда. Наконец, с момента выхода воспоминаний Г.К. Жукова творцами плана сталинградского контрнаступления стали И.В. Сталин, Г.К. Жуков и A.M. Василевский.
Нельзя согласиться с теми антиисторическими утверждениями отдельных авторов, которые, как, например, В.В. Павлов в опубликованной в 2002 году своей книге «Сталинград: мифы и реальность. Новый взгляд», пытаются доказать, что наши войска победили сильного врага несмотря на существовавший социалистический строй, вопреки советскому военно-политическому руководству, вопреки действиям руководящих кадров Красной Армии, ценой огромных, зачастую бессмысленных жертв как следствие некомпетентных и ошибочных действий советских руководителей. Вряд ли соответствуют исторической действительности и положения некоторых исследователей, согласно которым план контрнаступления советских войск под Сталинградом вообще не разрабатывался в течение ближайших полутора-двух месяцев.
Вопреки этим и подобным мнениям, ряд советских военачальников, таких как A.M. Василевский, Н.Н. Воронов, Н.И. Крылов, Р.Я. Малиновский, С.М. Штеменко, обращают внимание на то, что стратегический план разгрома противника под Сталинградом разрабатывался в период судьбоносных боев на берегах Волги. Он стал результатом коллективной деятельности представителей Ставки ВГК, Генерального штаба, Наркомата обороны, Управления тылом и командования, и штабов фронтов и армий. После длительной проработки основных положений плана контрнаступления в Генеральном штабе Красной Армии и ряда инспекционных поездок Г.К. Жукова и A.M. Василевского в район Сталинграда сложился блестяще обоснованный вариант плана, который был утверждён 13 ноября 1942 года под кодовым названием «Уран».
Выдающийся отечественный военный историк М.А. Гареев считает, что основная идея замысла контрнаступления советских войск под Сталинградом принадлежит Ставке ВГК, и прежде всего Г.К. Жукову, A.M. Василевскому и Генштабу. «...Исторически, — подчёркивает М.А. Гареев, — в конечном счёте, идея, замысел принадлежит тому, кто её принял и взял на себя ответственность за её осуществление, а именно Верховному главнокомандующему И.В. Сталину».
Видные отечественные историки В. Суходеев и Б. Соловьёв в своём труде «Полководец Сталин», изданном в 1999 году, отмечают: «Сталину, как Верховному главнокомандующему и председателю Ставки ВГК, принадлежала выдающаяся роль в определении политических и военных целей вооружённой борьбы на различных её этапах, в разработке планов кампаний и стратегических операций, в которых участвовали огромные массы войск и боевой техники, и каждая из которых являлась важным звеном на пути к окончательной победе».
Хорошо представляя местность междуречья Дона и Волги, района Сталинграда и самого города со времён гражданской войны, И.В. Сталин компетентно, с большим знанием дела руководил ходом Сталинградского сражения и разработкой плана контрнаступления советских войск на берегах Волги. Как свидетельствуют документы и участники этих событий, в самые критические дни оборонительных боев за Сталинград И.В. Сталин требовал почасовых сообщений из города. Ставка давала регулярную оценку развивающейся обстановки в Сталинграде, чётко управляла действующими здесь фронтами. Сталин не только был лично знаком с их командующими, но и хорошо знал многих командиров дивизий и полков, сражавшихся за Сталинград. Видимо, отнюдь не случайно, в период боев за Сталинград Гитлер высказывал свои опасения относительно того, что Сталин попытается использовать опыт 1920 года, когда части Красной Армии, воспользовавшись растянутостью коммуникаций и обнажённостью флангов Белой армии, сумели осуществить успешный прорыв обороны противника и повторить наступление через реку Дон из района Серафимовича в направлении на Ростов. Правда, фюрер тешил себя надеждой, что Сталин далёк от исторических параллелей.
Принимая во внимание масштабность развернувшегося у стен Сталинграда сражения, невольно возникает вопрос об уровне компетенции и эффективности сталинского руководства. Среди многочисленных критериев оценок необходимо выделить один из важнейших показателей деятельности командующего войсками — это размеры среднесуточных безвозвратных потерь в живой силе. Именно этот показатель характеризует отношение военачальника к человеческим жизням вверенных ему войск во время боевых действий. В этом отношении сам И.В. Сталин показал великолепный пример. В Сталинградском сражении, лично им спланированном и организованном потери в живой силе были в 2-2,5 раза ниже, чем в любой иной из наиболее известных битв Великой Отечественной войны. Среднесуточные безвозвратные потери советских войск в битве под Москвой составили 10.910 человек, на Курской дуге — 11.313 человек, в операции «Багратион» — 11.262 человек, в сражении за Берлин — 15.712 человек, а вот в Сталинградской битве они составили 6.392 человек.
Успех реализации плана контрнаступления под Сталинградом в значительной степени зависел от быстроты, слаженности и скрытности перегруппировки советских войск. С целью обеспечения скрытности подготовки контрнаступления Ставка ВГК организовала и провела целый комплекс дезинформационных и маскировочных мероприятий. В их осуществлении важная роль принадлежала разведывательным органам. Советская разведка сделала все возможное, чтобы минимизировать возможную утечку информации и направить немецкую разведку по ложному следу. И хотя многое из запланированного удалось выполнить, кое-какие сведения, правда, подчас противоречивого характера, оказались известными немецкой стороне. Любопытна в этом отношении линия поведения подполковника Райнхарда Гелена, занимавшего в те годы пост начальника отдела «иностранные армии Востока Генерального штаба сухопутных сил Вермахта». В своих мемуарах Р. Гелен утверждает, что о «замыслах Советов», направлении главных ударов и силе советских наступательных операций его отделу было известно ещё задолго до начала контрнаступления Красной Армии под Сталинградом. При этом Гелен приводит довольно обширный перечень информационных данных, поступивших в отдел с конца октября по середину ноября 1942 года. Всю ответственность за недооценку полученных разведданных Р. Гелен возлагает на высшее военно-политическое руководство Германии и лично на Гитлера. В своём капитальном исследовании «Фальсификация, воспевание и правда о Гитлере и Сталине» (издательство ОЛ ЦОГ, 2005 года) германский историк консервативного направления Вернер Мазер вскрывает несостоятельность суждений Гелена и ряда других немецких военачальников, стремящихся переложить всю ответственность за сталинградское поражение на Гитлера. В. Мазер обращает внимание на то, что сведения, поступавшие от Гелена, носили несистематический, отрывочный и расплывчатый характер. Они точно не указывали район возможного решающего советского контрнаступления зимой 1942-43 годов, называя, по крайней мере, семь участков Восточного фронта от Ленинграда до Сталинграда, где можно было ожидать вероятного наступления Красной Армии. И, тем не менее, германская сторона смогла получить некоторую информацию о планах советского командования на рубеже 1942-43 годов, в том числе и о сосредоточении советских войск на флангах сталинградской группировки. Эту информацию германское командование получило от своего источника, находившегося в Генеральном штабе Красной Армии. Германская разведка, её фронтовые и армейские подразделения уже с конца октября 1942 года отмечали передвижение советских войск и их коммуникацию в районе реки Дон и Сталинграда.
В свете этих и других имеющихся источников сегодня уже нельзя говорить о высокой степени секретности подготовки советского контрнаступления под Сталинградом. Мобильность и массированность сил советских войск в районе Сталинграда не позволяли противнику точно определить время и численность советских войск на главных направлениях готовящегося контрудара. Располагая определенными данными, командование 6-й армии не стало принимать каких-либо мер без согласования и санкций со стороны высшего военного руководства Германии, которое проявило определенный скептицизм в оценке поступающей разведывательной информации. Примерно за две недели до начала советского контрнаступления Гитлер позволил себе отправиться в отпуск, на отдых на юг Баварии, в Бергхоф...
ПОБЕДА ПОД СТАЛИНГРАДОМ И ЕЁ ЦЕНА
Во всемирной новейшей истории Сталинградская битва занимает, бесспорно, одно из самых выдающихся мест: это был коренной перелом во всей Второй мировой войне. Однако подходы к этой оценке Сталинградской битвы далеко не однозначны и многоплановы. В последнее время в свете новых исследований истории Великой Отечественной войны встал вопрос: было ли Сталинградское сражение во второй половине 1942 года и начале 1943 года одной-единственной стратегической операцией в планах советского военно-политического руководства?
Ответ на этот вопрос особенно обострился после выхода в свет в 2000 году книги американского историка Дэвида Гланца «Крупнейшее поражение Жукова». Автор этой работы пытается доказать, что осенью 1942 года Ставка ВГК планировала провести две стратегические наступательные операции: на западном направлении — операцию «Марс» (вторая Ржевско-Сычевская наступательная операция сил Западного и Калининского фронтов) и на юго-западном направлении — операцию «Уран». Причём главной из них Д. Гланц считает операцию «Марс».
Надо отметить, что до сих пор в отечественной исторической литературе об операции «Марс» существуют три точки зрения: во-первых, в ряде исследований она вовсе замалчивалась; во-вторых, ей отводилась роль вспомогательной отвлекающей операции по отношению к Сталинградскому контрнаступлению и, наконец, в-третьих, в последнее время все большее распространение получает взгляд на операцию «Марс» как главенствующую по сравнению с операцией «Уран». Следует подчеркнуть, что подобные подходы ставят под сомнение официальную версию, согласно которой Сталинградская стратегическая наступательная операция (операция «Уран») изначально была призвана стать главным событием на советско-германском фронте зимой 1942-1943 годов. Существование разных взглядов на события второй военной зимы на советско-германском фронте в значительной степени объясняется тем, что до сих пор не преданы гласности наиболее интересные документы Ставки ВГК и Генштаба Красной Армии, относящиеся к этому периоду боевых действий на советско-германском фронте.
Какие аргументы выдвигаются для обоснования приоритетного значения операции «Марс»?
Во-первых, сроки проведения операции. Операцию «Марс» планировалось начать 12 октября 1942 года. Однако целый ряд сопутствующих факторов (к назначенной дате армии, которые должны были участвовать в операции, подготовить не удалось, сказалось влияние неблагоприятных погодных условий; немецкому командованию удалось узнать сроки проведения прорыва) заставили перенести операцию на более поздние сроки. Операция «Марс» была проведена в период с 25 ноября по 20 декабря 1942 года. Следовательно, в действительности она началась позднее Сталинградского контрнаступления.
Во-вторых, дислокация советских войск, количество сил и средств в действующей армии по участкам стратегического фронта к 19 ноября 1942 года. Против группы армий «Центр» Ставка ВГК выставила 1,9 млн. человек, около 25 000 артиллерийских орудий, почти 3500 танков и более чем 1000 самолётов. Против группы армий «Б», которая противостояла советским войскам в операции «Уран», командование Красной Армии выделило 1 100 000 человек, 15 500 артиллерийских орудий, 1500 танков и менее 1000 самолётов. На двух участках фронта — от Ладожского озера до Холма и от Холма до Болхова, которые составляли 36% протяжённости советско-германского фронта, — находилось более половины личного состава действующей армии, артиллерии, авиации и 60% танков. В то время как на участке от Новой Калитвы до Астрахани, где готовился главный удар в кампании, количество сил и средств составляло 18-20% и лишь по авиации — свыше 30% (свыше 900 самолётов, — по 300 самолётов на фронт, действующий на главном театре военных действий). Сопоставляя соотношение сил на западном и южном участках советско-германского фронта, Джеффри Робертс приходит к выводу: «...Все это могло быть истолковано как аргумент в пользу того, чтобы нанести по врагу удар именно в том месте, где это было действительно важно, — т. е. на фронте перед Москвой».
В-третьих, качественный состав командных кадров на основных фронтах, задействованных для осуществления Сталинградской стратегической наступательной операции. Некоторые авторы, сравнивая командные кадры западного и южного участков советско-германского фронта, обращают внимание на недостаточный боевой опыт в подготовке и проведении крупных наступательных операций командного состава фронтов, развёрнутых в районе Сталинграда. Из этого сопоставления делается недостаточно обоснованный вывод о том, что советское военно-политическое руководство не предполагало, что коренной перелом в войне произойдёт в приволжских и донских степях.
В-четвертых: как и в 1941 году, Ставка Верховного главнокомандования вооружённых сил СССР в соответствии с ранее принятым стратегическим планом на 1942 год намеревалась нанести главный удар по врагу на московском направлении. Именно здесь, на западном участке советско-германского фронта, планировалось добиться решающего успеха в зимней кампании 1942-43 годов. Советское военно-политическое руководство не предполагало, что именно под Сталинградом произойдёт коренной перелом в войне.
Операция «Марс», которой руководил Г.К. Жуков, окончилась неудачей: Красная Армия потерпела серьёзное поражение. Утратив значение самостоятельной стратегической операции, «Марс» фактически вылился во вспомогательную операцию, предотвратив переброску сил Вермахта к Сталинграду, и тем самым явился весомым вкладом в успех операции «Уран».
В связи с дискуссией вокруг операции «Марс» были подняты исключительно интересные вопросы планирования стратегических операций Ставкой ВГК и Генштабом РККА. Наличие ряда документов и источников позволяет воссоздать следующую структуру стратегических операций в конце 1942 года и в 1943 году. Операция «Марс» ставила своей целью нанести решительное поражение германской группе армий «Центр». В случае своего успеха «Марс» должен был перерасти в операцию «Юпитер», в ходе которой планировалось окружение всей центральной группировки немецких войск. Осуществление операции «Уран» приводило к окружению и ликвидации соединений Вермахта в районе Сталинграда. Вслед за «Ураном» операция «Сатурн» предусматривала молниеносное продвижение советских войск в направлении Ростова-на-Дону и создание ловушки для всей группы немецких армий «А», действующей на Кавказе. Успешное осуществление всех этих операций позволяло разрушить германскую оборону на всем протяжении советско-германского фронта. В итоге все это позволяло Советскому Союзу практически выиграть войну в 1942 году.
Война есть война. И не все факторы реализации намеченных планов поддаются точному учёту. Поэтому в силу ряда причин не все запланированные стратегические операции были полностью осуществлены, некоторые из них оказались выполненными частично (операция «Марс» и операция «Сатурн» трансформировалась в менее масштабную операцию «Малый Сатурн»). Однако подготовка к этим операциям и даже их частичное осуществление имели непреходящее значение для советских вооружённых сил. Они способствовали обогащению боевым опытом, совершенствованию управления войсками, их взаимодействию в крупномасштабных наступательных операциях, более точному и эффективному использованию стратегических резервов. Происходило укрепление боевого духа и морально-политического состояния солдат и офицеров действующей армии. Продолжалось увеличение экономической мощи и наращивание военного потенциала советского государства. Все это в целом поднимало авторитет СССР и его вооружённых сил.
С этих позиций следует подходить и к оценке места Сталинградской битвы в Великой Отечественной и Второй мировой войне. Можно ли утверждать, что советское военно-политическое руководство не панировало нанести контрудар под Сталинградом? Конечно, нет. Развернувшееся с середины июля 1942 года сражение за Сталинград, начатое вопреки ожиданиям военного руководства СССР, поставило перед необходимостью остановить продвижение противника к Волге. Решение этой задачи в ходе обороны Сталинграда продвинуло советское командование к необходимости окружения и изоляции 6-й армии от других сил Вермахта. Ее неизбежный разгром мог быть обеспечен только в ходе контрнаступления частей Красной Армии. К этому выводу пришли политические и военные руководители СССР уже к середине сентября 1942 года. Именно тогда созрел план организации и проведения контрнаступления в районе Сталинграда. Ликвидация немецкой группировки под Сталинградом стала реальностью после её окружения и срыва всех попыток деблокирования 6-й армии и её вызволения из кольца (неудачная попытка соединений люфтваффе в создании и функционировании «воздушного моста» к Сталинграду и, конечно, поражение танковой армады Манштейна, рвавшейся на помощь армии Паулюса).
