Текст статьи
Сталинградская битва перешагнула шестидесятилетний рубеж своей истории. Бег времени неумолим. Все реже становятся ряды непосредственных участников сражения под Сталинградом и тем больший интерес представляют их воспоминания и свидетельства, заново раскрытые материалы, относящиеся к Сталинградской битве. Однако недоступность некоторых документов, долгое время существовавшая строгая засекреченность ряда источников, субъективные и тенденциозно политизированные оценки некоторых событий Сталинградского сражения вкупе с замалчиванием и предвзятым освещением отдельных сторон грандиозной битвы на Волге способствовали возникновению и тиражированию мифов и стереотипов, которые прочно застряли в историческом сознании и до сих пор не позволяют осветить в полном объёме весь реальный исторический ход этой битвы. Несмотря на великое множество изданий исторической, документальной, мемуарной и художественной литературы, посвящённой этому грандиозному сражению XX века, приходится с сожалением констатировать, что вплоть до настоящего времени отсутствует полное изложение событий хода Сталинградского сражения, а сопоставление различных изданий показывает, что многие исторические события этого периода либо искажены, либо вообще опущены.
С годами интерес к истории Сталинградской битвы не только не ослабевает, но и все более обостряется. В последние годы в России и за рубежом появилось много новых, ранее неизвестных документов, публикаций и исследований о сражении на берегах Волги. Эти источники вновь с неопровержимой силой подтверждают всю бессмысленность кровопролитной бойни, развязанной главарями нацистской Германии. Новые материалы убедительно подчёркивают небывалый героизм, самоотверженность и самопожертвование защитников нашего Отечества, всю исполинскую силу которых показал великий перелом на Волге, где зарвавшиеся захватчики встретили несокрушимый отпор советских людей, нанёсших им невосполнимый урон и повернувших вспять каток войны на Запад. Публикация новых документов и источников позволяет по-новому взглянуть на уже известные события, дополнить их вновь раскрытыми историческими фактами и свидетельствами, обогатить, уточнить и углубить устоявшиеся оценки событий и участников Сталинградского сражения. Обращение к новым материалам позволяет более полно и всесторонне представить тот исторический перелом в самой жестокой войне XX столетия, который произошёл в результате сокрушительного разгрома отборных сил Вермахта и его союзников у стен Сталинграда.
НАПРАВЛЕНИЕ ГЛАВНОГО УДАРА
Потерпев сокрушительное поражение в Московской битве, поставившей крест на авантюристическом плане «молниеносной войны» против СССР, нацистское военно-политическое руководство было вынуждено болезненно склоняться к признанию перспективы затяжной войны, требующей колоссальных средств, материальных и людских ресурсов. Но именно к такой войне не были подготовлены ни Вооружённые Силы СССР, ни экономика страны. Верховное командование Вермахта всеми силами стремилось удержать стратегическую инициативу на Восточном фронте в своих руках. Поиски путей достижения этой цели привели к серьёзным разногласиям внутри правящей верхушки Третьего рейха при разработке и осуществлении плана военной кампании 1942 года на Восточном фронте. Так знаменитый лётчик Эрнст Идер, отвечавший наряду с другими лицами за обеспечение технического развития военно-воздушных сил, в ноябре 1941 года покончил жизнь самоубийством. Примерно в это же время главнокомандующий резервными войсками генерал Фриц Фромм и рейхсминистр вооружений и военной техники Фриц Тодт настоятельно просили Гитлера заключить мир. В марте 1942 года шеф Абвера, германской военной разведки, адмирал Канарис пришёл к выводу, что нынешняя война не может быть выиграна.
Вместе с тем внутри нацистской правящей элиты имелись достаточно весомые силы, выступавшие за всемерное развитие наступательных действий на Востоке. Как отмечал заместитель начальника Генерального штаба Верховного командования Вермахта генерал Вальтер Блюментрит, промышленно-экономические круги оказывали сильное давление на военных, требуя продолжения наступательных операций на Восточном фронте, поскольку «они не смогут продолжать войну без кавказской нефти и украинской пшеницы». Подобные взгляды отвечали собственным устремлениям Гитлера и его ближайшего окружения, которые шли напролом к своей заветной цели — завоеванию мирового господства и созданию «тысячелетнего рейха». С января 1942 года по распоряжению Гитлера началась перестройка германской промышленности на военные нужды. В интересах осуществления своих авантюристических планов Гитлер произвёл крупные перестановки в высших кругах командования Вермахта. Являясь фюрером и Верховным главнокомандующим Вермахта, Гитлер уволил в запас генерал-фельдмаршала Вальтера фон Браухича с поста главнокомандующего сухопутными силами Вермахта, взяв на себя полностью командование ими. Был снят со своего поста командующий 3-й танковой армией генерал-полковник Эрих Хепнер, успешно проявивший себя ранее на Восточном фронте. В сентябре 1942 года был отстранён от своей должности начальника Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер. Вместо них и других неугодных ему военачальников Гитлер назначил людей, полностью и безусловно разделявших его концепции дальнейшего ведения военных действий. Их целью было по-прежнему уничтожение Советского Союза и наращивание продвижения на Востоке.
3 января 1942 года Гитлер в беседе с японским послом заявил: «Цель в том, чтобы возобновить наступление на Кавказ, как только позволят погодные условия. Это самое важное направление наступления: мы должны дойти до нефтяных промыслов там, а также в Иране и Ираке. Как только мы туда доберёмся, мы надеемся, что сможем помочь началу освободительного движения в арабском мире. Естественно, мы сделаем также все, что в наших силах, чтобы стереть с лица земли Москву и Ленинград».
Несколько позднее, в середине марта 1942 года, выдавая желаемое за действительное, Гитлер чётко обозначил свою цель: «Этим летом Советы будут полностью уничтожены. У них нет больше спасения. Так что лето будет решающим этапом войны. Мы отбросим большевиков так далеко, что они никогда уже не соприкоснутся с возделанными землями Европы». Весной того же года Гитлер заявил, что если он не получит нефть Майкопа и Грозного, то вынужден будет закончить эту войну. «Мне нужна нефть Кавказа и Волга, — откровенно нервничал фюрер, — иначе я могу списывать войну как проигранную».
С захватом Кавказа нацистское руководство Германии связывало осуществление своих далеко идущих амбициозных планов. Овладение кавказскими нефтяными промыслами позволяло Германии покрыть обнаружившийся дефицит в нефтепродуктах. Захват Кавказа и последующее перекрытие Волжской транспортной магистрали могли привести к значительному подрыву оборонного потенциала СССР. После покорения Кавказа германское руководство намеревалось в следующем году подвинуть части Вермахта на Средний и Ближний Восток, в северный Иран и Ирак. С этим Берлин связывал реализацию своих усилий по подталкиванию Турции к активным действиям на стороне Германии. В случае дальнейшего благоприятного развития наступательных операций предполагалось соединение с японскими частями для совместных боевых действий на Индостанском полуострове.
28 марта 1942 года в Верховной Ставке состоялось сверхсекретное совещание, на котором был окончательно принят план летней кампании на Восточном фронте. Присутствовавший на этом совещании генерал-майор Вальтер Варлимонт вспоминал впоследствии: «...Гитлер, не напуганный недавними провалами, вернулся к своей базовой концепции декабря 1940-го и лета 1941-го: он вновь предложил в качестве главных наиболее удалённые от центра участки флангов на широко растянутой линии фронта. Было лишь одно отличие: он ухватился за тот факт, что сухопутные войска теперь не в полном составе и их потери невозможно восполнить, поэтому придётся достигать обе цели последовательно, а не одновременно, начав на юге с Кавказа. На этот раз... Москва в качестве цели вообще не фигурировала».
Таким образом, не располагая возможностью для ведения боевых действий одновременно в нескольких направлениях, командование Вермахта решило нанести главный удар летом 1942 года на южном фланге Восточного фронта. 5 апреля 1942 года была подписана директива фюрера №41 о летнем наступлении 1942 года — операция «Блау» («синяя») четырьмя этапами. Согласно этому плану, сталинградское направление рассматривалось как вспомогательное и по своему назначению должно было обеспечить успешное продвижение войск Вермахта на Кавказ.
Для реализации планов летней наступательной кампании 1942 года германское командование предприняло решительные шаги по наращиванию боеспособности всех соединений на Восточном фронте. Нацистское руководство Германии «нажало» на своих союзников с целью подкрепить войска Вермахта на Востоке. Для подкрепления 171 неполной немецкой дивизии на Восточный фронт были направлены 27 румынских, 9 итальянских, 13 венгерских, 17 финских, 1 испанская и 2 словацкие дивизии. Всего — 63 дивизии.
Для предстоящего летнего наступления германское Верховное командование решило усилить южное крыло фронта 65 дивизиями. Основной ударной силой по-прежнему были бронетанковые войска, артиллерия и авиация. Соотношение сил на Восточном фронте накануне летних событий 1942 года было не в пользу Красной Армии. «Если накануне летней кампании германской армии 1941 года — накануне «Барбароссы» — соотношение танковых сил СССР и Германии было 5:1 в пользу советской стороны, то к лету 1942 года на участке грядущего германского наступления оно стало 1:10 в пользу немцев. На всем огромном советском юге накануне решающей кампании, должной определить судьбу страны, было всего двести наших танков. Можно сказать, что дорога к Волге если и не открылась, то оказалась неприкрытой. В неё и ринулся обрётший прежнюю самоуверенность противник».
Наступал пик германских военных усилий во Второй мировой войне. Этим пиком и был «синий» план — операция «Блау».
Ход и дальнейшее развитие событий на советско-германском фронте в немалой степени зависели от действий советского Верховного главнокомандования. После острой дискуссии, развернувшейся внутри советского военного руководства, возобладала точка зрения, согласно которой было решено нанести по германским силам ряд упреждающих ударов. «Вероятно, действительный замысел Ставки на весенне-летнюю кампанию 1942 года состоял в том, чтобы последовательно осуществить ряд стратегических операций на разных направлениях, чтобы заставить противника распылить резервы, не дать ему создать сильную группировку для отражения наступления ни в одном из пунктов». На практике это привело к подготовке и проведению наступательных операций фактически на всех советских фронтах, кроме Карельского фронта. Это повлекло за собой распыление сил Красной Армии, а осуществление этих операций не изменило сложившуюся обстановку на фронтах в пользу Красной Армии. Советское военное руководство исходило из того, что в результате боевых действий на советско-германском фронте военно-экономическая мощь Германии и её армии серьёзно ослабли, германский кадровый офицерский корпус частью истреблён войсками Красной Армии, частью разложился. Советские военные руководители приходили к выводу, что Красная Армия теперь достаточно сильна, чтобы разгромить немцев, которые считались уже не способными к проведению крупных операций. В приказе Народного комиссара обороны И.В. Сталина 1 мая 1942 года №130 прямо говорилось: «Всей Красной Армии — добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев!». Отечественные военные историки Е. Кульков, М. Мягков и О. Ржешевский резюмируют: «Конечной целью к концу 1942 года был выход на границу СССР. Уязвимы оказались сама постановка задач — и обороняться и наступать, — переоценка своих сил и недооценка противника».
Перед лицом надвигавшейся грозы на юге европейской части нашей страны возникает закономерный вопрос: знали ли Ставка и советское Верховное главнокомандование о германских планах на лето 1942 года?
Как свидетельствуют имеющиеся в распоряжении исследователей документы, в сложившейся военно-политической обстановке того периода однозначного ответа на этот вопрос не могло быть. Касаясь раскрытия планов командования Вермахта на лето 1942 года, необходимо отметить, что советская военная разведка ещё весной 1942 года неоднократно информировала Государственный Комитет Обороны об обширных планах германского командования на южном направлении советско-германского фронта. Так, незадолго до начала весеннего наступления немцев органы госбезопасности сообщили в ГКО: «Главный удар будет нанесён на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда — по направлению к Каспийскому морю. Этим немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти. В случае удачи операции с выходом на Волгу у Сталинграда немцы наметили повести наступление на север вдоль Волги. Немцы этим летом будут стремиться не только выйти к Волге и Каспийскому морю, но и предпримут основные операции против Москвы и Ленинграда, так как захват их является для немецкого командования делом престижа».
О планах немцев на лето 1942 года предельно точно сообщали советскому руководству наши разведчики, объединённые в разведывательную сеть «Красная Капелла». Сообщения о немецких планах на южном фланге Восточного фронта поступили в Москву и из Лондона, где англичанам удавалось расшифровать код германской сети информации «Энигма».
Однако, проанализировав обстановку, сложившуюся на фронтах к весне 1942 года, Генштаб Красной Армии пришёл к выводу о том, что наибольшую угрозу представляет германское наступление на участке Брянск-Курск. В случае его успеха немцы могли повернуть как на юг, так и на север — на Москву. Поэтому главные советские силы были сосредоточены на центральном участке советско-германского фронта — для защиты Москвы. И.В. Сталин и советские военачальники никак не хотели представить себе операции Вермахта, разворачивающейся на юге. «Сталин не исключал, — свидетельствуют отечественные военные историки, — что Гитлер предпримет летом новое наступление на столицу. Определенную роль в его опасениях на этот счёт сыграла и подброшенная немцами дезинформация — так называемый «план Кремль». Согласно этому плану, в июне группа армий «Центр» должна была возобновить мощное наступление на Москву, окружить еЁ плотным кольцом и заставить капитулировать». По германским данным начало операций «Блау» и «Кремль» совпадало по времени. Германская сторона сделала все, чтобы план операции «Кремль» стал известен командованию Красной Армии. Следует отметить, что немцам удалось этого добиться.
19 июня 1942 года на Юго-Западном фронте произошло событие, которое могло повлиять на корректировку позиций советского военного руководства в сторону более реалистической оценки положения на юге советско-германского фронта. В этот день на одном из участков фронта нашим войскам удалось сбить немецкий самолёт «Шторх», на котором летел начальник оперативного отдела штаба 23-й танковой дивизии Вермахта майор Райхель, в планшете которого находились документы, связанные с описанием первой фазы операции «Блау». Ознакомившись с содержанием трофейных документов, командующий Юго-Западным фронтом маршал С.К. Тимошенко понял, какой поистине бесценный дар попал в руки советского командования и распорядился немедленно отправить его в Москву, лично И.В. Сталину. Ещё до наступления ночи документы, которые вёз в своём портфеле майор Райхель, легли на стол Верховного Главнокомандующего.
И.В. Сталин скептически отнёсся к перехваченным у немцев документам германского генерального штаба, но посчитал нужным вынести обсуждение сложившейся ситуации на заседании членов Ставки. В ходе обмена мнениями ни командующий Юго-Западным фронтом маршал С.К. Тимошенко, ни член Военного совета фронта Н.С. Хрущёв, ни генерал армии Г.К. Жуков не решились по разным причинам противоречить взглядам Верховного и даже не попытались его хоть как-то переубедить. 20 июня 1942 года в ходе переговоров И.В. Сталина, A.M. Василевского и С.К. Тимошенко Верховным главнокомандующим было сказано следующее: «Возможно, перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам. Мы думаем, что немцы постараются что-нибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают свои операции».
В итоге Ставка и командующие фронтами, полагая, что наступления подготовлены и на других участках фронта (направление главного удара ещё не определилось), не сочли возможным произвести крупные перегруппировки сил и средств по итогам анализа информации, содержавшейся в захваченных документах.
Проведя ряд последовательных операций в Крыму и южнее Харькова, германское командование приступило к осуществлению операции «Блау» на Воронежском, Кавказском и Сталинградском направлениях. Важную роль в его реализации призваны были сыграть операции «Фридрих», «Вильгельм» и «Фридрих II». В их разработке и осуществлении ведущую роль сыграли командование и войска 6-й германской армии. К сожалению, в отечественной военно-исторической литературе вплоть до настоящего времени существует определенная недооценка этих операций для успешного продвижения частей Вермахта на юг и юго-восток. Между тем, в целом все эти операции, включая «Блау», ставили своей целью уничтожение войск Красной Армии на южном, юго-западном и юго-восточном направлениях.
Располагая военно-техническим преимуществом и численным превосходством и используя просчёты советского военного командования, Вермахт к середине лета 1942 года смог нанести войскам Красной Армии ощутимый урон. Советский Юго-Западный фронт практически прекратил своё существование. Под натиском Вермахта советские войска отступали на юг и юго-восток. Германское командование посчитало, что на этот раз Красная Армия понесла невосполнимые потери, и Вермахт вышел на оперативный простор для беспрепятственного продвижения на Кавказ и Сталинград.
28 июня 1942 года наступлением немецких войск на южном крыле советско-германского фронта началось осуществление операции «Блау», которая после «дела майора Райхеля» с 30 июня 1942 года стала проводиться под кодовым наименованием «Брауншвейг». Воспользовавшись тем обстоятельством, что советское военное руководство во главе с И.В. Сталиным вплоть до середины июля 1942 года продолжало считать, что свой главный удар немцы нанесут в направлении Москвы, германское командование развернуло главное наступление на южном крыле фронта. Под натиском превосходящих сил противника советские войска, ещё не оправившись от ощутимых потерь в майско-июньских сражениях, вынуждены были перейти к полномасштабному отступлению. Под мощным давлением германской военной машины советское командование в срочном порядке принимало необходимые меры для укрепления положения на южном и юго-восточном направлениях советско-германского фронта. Остатки соединений и частей, выведенные из-под удара противника, спешно восстанавливались, получали маршевое пополнение и технику, стягивались резервные армии.
В эти критические для советской стороны дни Гитлер 13 июля 1942 года перебрасывает 4-ю танковую армию Гота, нацеленную вместе с 6-й армией Паулюса на сталинградское направление, на Северный Кавказ. Это был один из роковых просчётов Гитлера, «хотя в этот момент 4-я танковая армия, вероятно, могла почти беспрепятственно продвигаться к Сталинграду, который почти некому было оборонять, и быстро захватить его. К тому времени, когда Гитлер осознал свою ошибку, было уже поздно, и тогда он ещё больше усугубил её. Когда 4-я танковая армия через пару недель была снова переброшена на сталинградское направление, русские пришли в себя настолько, что уже были в состоянии остановить её. Снятие же 4-й танковой армии с кавказского направления слишком ослабило Клейста, чтобы успешно завершить наступление на нефтеносные районы Грозного». Генерал-фельдмаршал Клейст, командовавший летом 1942 года группой армий «А», действовавшей на Северном Кавказе, вспоминал впоследствии: «4-я танковая армия... могла захватить Сталинград без боя в конце июля...».
Касаясь этих событий, американский исследователь Хэнсон Болдуин отмечает: «В результате 6-я армия, которая в то время почти не встречала сопротивления, осталась без поддержки при наступлении на Сталинград; вскоре она увязла «в дикой схватке» западнее Дона... 6-я армия без отведённых от неё танков 4-й танковой армии увязла в ожесточённых боях под городом Калачом».
В обстановке неуклонно нарастающего наступательного натиска частей Вермахта, в условиях реорганизации старых и развёртывания новых фронтов (Юго-Западный фронт прекратил своё существование, были развёрнуты Воронежский и Северо-Кавказский фронты), временного ослабления взаимодействия фронтов и частичной утраты управления войсками командование Красной Армии прилагало неимоверные усилия по восстановлению руководства боевыми действиями на южном фланге советско-германского фронта. 12 июля 1942 года по решению Ставки Верховного главнокомандования создаётся Сталинградский фронт, его командующим был назначен маршал С.К. Тимошенко, которого 23 июля 1942 года сменил генерал-лейтенант В.Н. Гордов. Анализируя сложившуюся обстановку на этом участке советско-германского фронта, видный отечественный военный историк А.И. Уткин приходит к выводу о том, что Сталинградский фронт был создан в большой, почти отчаянной спешке.
Несмотря на допущенные просчёты советское командование в целом попыталось восстановить утраченные позиции. В итоге перед соединениями германских групп «А» и «Б» встали советские войска, не меньшие по численности, чем в начале операции «Блау».
17 июля 1942 года передовые части 6-й германской армии генерала Паулюса вошли в соприкосновение с войсками 62-й армии генерал-майора В.Я. Колпакчи на рубеже реки Чир. Эта дата считается началом Сталинградской битвы. Хотя в течение последующих пяти дней командование 6-й армии Вермахта вело разведку и подтягивало свои войска, боевые действия на этом участке фронта отличались особым упорством и ожесточением.
ЭТАПЫ СТАЛИНГРАДСКОГО СРАЖЕНИЯ
Между тем Гитлер, опьянённый первыми успехами на кавказском направлении, 23 июля 1942 года издаёт директиву №45, в соответствии с которой летнее наступление германской армии разделялось на части и должно было одновременно преследовать две цели: захват кавказских нефтяных месторождений и оккупацию Сталинграда. Целью группы армий «Б» был удар в направлении Сталинграда, уничтожение вражеских частей, расположенных в том районе, оккупация города и блокирование сухопутных коммуникаций, расположенных между Доном и Волгой. Эта директива «...явилась одной из наиболее роковых, изданных Гитлером за всю войну, ибо в конечном счёте не была достигнута ни одна из поставленных в ней целей, поскольку у немцев уже не было достаточных сил, чтобы решить сразу две поставленные задачи».
Выбор Сталинграда как самостоятельной цели немецкого наступления объяснялся целым рядом факторов. Во-первых, Сталинград являлся крупнейшим промышленным центром на юге европейской России, который снабжал армию важнейшими видами вооружений и боеприпасов. Во-вторых, город был крупным железнодорожным узлом и воднотранспортным центром Нижнего Поволжья, которые связывали центральную часть страны с её южными и юго-восточными районами. Овладев Сталинградом, немцы во многом облегчали себе проблему снабжения войск группы армий «А». В-третьих, Сталинград нависал над флангом германских войск, устремившихся к Баку и Грозному. Прав был генерал Йодль, заявив: «Судьба Кавказа решается под Сталинградом». В-четвертых, борьба за город носила и ярко выраженный политический характер, поскольку его имя было прочно связано с утвердившимся социалистическим политическим строем в СССР.
Период с 17 июля по 10 августа 1942 года вошёл в историю Сталинградской битвы как период оборонительных сражений на дальних подступах к Сталинграду. Насколько правомерно такое утверждение? Как свидетельствуют армейские документы того времени, воинские подразделения, вводимые в бой против войск Вермахта, не имели четких указаний относительно рубежей обороны и решали задачи наступательного характера. Военный историк А. Панин обращает внимание на то, что советские войска не вели в это время оборонительных боев. Поскольку и 6-я немецкая армия в это период вела наступление, правильнее назвать эти действия встречным сражением. Лишь 9 августа советские войска получили приказ перейти к обороне, и начался новый этап Сталинградской битвы.
Реализуя «план Блау», первые разведывательные подразделения 6-й армии Вермахта уже 10-11 июля 1942 года появились на юго-западе Сталинградской области. Как свидетельствовал позднее генерал Клейст, командовавший танковыми соединениями группы армий «А», нацеленной на Кавказ: «Взятие Сталинграда являлось для нас второстепенной задачей. Этот город просто-напросто был удобным местом, расположенным в «бутылочном горлышке» между Волгой и Доном. Тем легче всего было заблокировать ожидаемую с востока атаку русских войск по нашему флангу. Вначале Сталинград был для нас только названием на карте». Генерал Блюментрит, занимавший в 1942 году пост заместителя начальника штаба сухопутных сил Германии, добавляет: «Гитлер первоначально планировал пройти севернее Сталинграда в тыл русских армий под Москвой, но его разубедили, доказав, что такой план грешит излишним честолюбием. Кое-кто из ближайшего окружения фюрера поговаривал о предстоящем наступлении на Урал, но это уже точно было чистейшей фантазией».
Начавшееся осуществление «плана Блау» представлялось весьма опасным и даже угрожающим для Красной армии на южном участке советско-германского фронта. Как отмечает английский военный историк Л. Харт, по свидетельству Клейста, высшая ирония военной кампании 1942 года заключалась в том, что Сталинград мог быть взят без особых усилий, если бы сразу же считался объектом первостепенной важности. В конце июня 1942 года находившаяся в распоряжении Клейста 4-я танковая армия могла захватить Сталинград без боя, так как впереди неё не было сколько-нибудь значительных сил Красной Армии. Однако вместо этого 4-я танковая армия была повёрнута на юг для обеспечения успешного форсирования частями Вермахта реки Дон. Однако уже двумя неделями позже, когда она была снова повёрнута на север, «русские уже успели собрать достаточно сил, чтобы её остановить».
Понимала ли Ставка советского ВГК всю опасность сложившегося положения в связи с развёртыванием нового, Сталинградского фронта на южном фанге советских войск?
Безусловно. Именно в это время сюда были направлены свежие силы из немногочисленных тогда резервов ВГК. В двадцатых числах июля месяца 1942 года для организации взаимодействия фронтов и обороны на сталинградском направлении Ставка направила генерал-полковника А.М. Василевского, за месяц до этого назначенный начальником Генерального штаба Красной армии. На этом высоком и ответственном посту А.М. Василевский стал достойным приёмником и продолжателем дела маршала Б.М. Шапошникова.
«Будучи образованным человеком, Василевский обладал объёмным мышлением и широким кругозором…, — отмечает в своих мемуарах главный маршал авиации А.Е. Голованов. — У Сталина он пользовался безусловным доверием и авторитетом. Скромность Василевского была его характерной чертой. Он никогда и нигде не подчёркивал своего высокого положения, а также и отношения Верховного лично к нему».
В лице А.М. Василевского высший командный состав Красной Армии обрёл человека, плодотворно развившего лучшие черты и традиции русского офицерского корпуса, столь скрупулёзно оберегавшиеся Б.М. Шапошниковым. К ним следует отнести: высочайшую верность воинскому долгу, глубокое чувство военно-политического такта, кристальную честность, толерантность, уравновешенность, уважение к достоинству человека в военном мундире, высокую требовательность, безусловное выполнение приказов военачальников, решительность, взвешенность и осмотрительность в принятии решений, особенно в возникавших критических ситуациях. Как подчёркивал сам А.М. Василевский: «…начальник советского Генштаба обязан обладать не только глубокими военными знаниями, боевым опытом, критическим умом, но и рядом других специфических качеств. Он должен быть военачальником, пользующимся высоким авторитетом в вооружённых силах и стране, безусловно, с сильной волей и в то же время способным постоянно и во всех случаях проявлять выдержку, спокойствие и разумную гибкость в руководстве огромным и столь ответственным, разнохарактерным коллективом, каким является Генеральный штаб, и в то же время иметь и дипломатические способности».
Выдающиеся качества А.М. Василевского как современного полководца и высокого военачальника проявились уже в период оборонительных боев на дальних подступах к Сталинграду в конце июля 1942 года
…Сломив сопротивление войск Юго-Западного фронта и продолжая развивать наступление на юг в общем направлении Миллерово — Каменск, войска Вермахта стремились нанести поражение армиям Южного фронта, а с выходом к Волге и захватом Сталинграда рассечь советский стратегический фронт на две изолированные части. Будучи не в состоянии остановить продвижение немецких войск, части Красной Армии отходили все дальше в глубь своей территории. В результате этого обстановка на южном участке советско-германского фронта становилась весьма критической для ведущих здесь борьбу советских войск. «Советский Союз в те дни переживал тяжёлый кризис, — отмечал впоследствии генерал–майор германской армии Ганс Дёрр. По всей видимости, русские, хотя и осуществили планомерный отход на Дон, под давлением немецких частей вынуждены были отступать к Волге и Кавказу раньше намеченного срока; на некоторых участках их отступление превратилось в бегство». К двадцатым числам июля 1942 года 6-я армия Вермахта создала реальную угрозу захвата переправ через Дон в районе Калача и окружения 62-й и 64-й армий, сражавшихся в большой излучине Дона.
Именно в такой обстановке 23 июля 1942 года на Сталинградский фронт прибыл начальник Генерального штаба генерал-полковник А.М. Василевский в качестве представителя Ставки. Располагая необходимыми предварительными данными, А.М. Василевский, уточнив складывавшуюся обстановку на месте, принимает решение о немедленном нанесении контрудара силами формировавшихся 1-й танковой армии (командующий генерал-майор артиллерии К.С. Москаленко) и 4-й танковой армии (командующий генерал-майор В.Д. Крюченкин). Контрудар осуществлялся под руководством А.М. Василевского, когда управление войсками фронта было почти потеряно (буквально накануне развернувшихся боев командующим Сталинградским фронтом стал генерал-лейтенант В.Н. Гордов, сменивший на этом посту маршала С.К Тимошенко). Наспех подготовленное контрнаступление в районе Калача не могло привести к перелому обстановки на этом участке советско-германского фронта. Как впоследствии отмечал А.М. Василевский: «Контрудар не привёл к разгрому группировки врага, прорвавшейся к Дону, но, как показали последующие события, сорвал замысел противника окружить и уничтожить 62-ю армию, сыгравшую в дальнейшем вместе с 64-й армией основную роль при обороне Сталинграда, и не позволил ему осуществить стремительный бросок для захвата Сталинграда с ходу».
Адъютант Паулюса полковник Вильгельм Адам в своих мемуарах признает: «Несколько дней 6-я армия была в опасном положении…». Другой германский военачальник, генерал-майор Ганс Дёрр прямо отмечал, что контрудар советских войск под Калачом позволил советскому командованию выиграть времени примерно две недели. «Затем, — писал Ганс Дёрр — из недель стало три, так что лишь 21 августа 6-я армия смогла начать свое наступление через Дон…». А ведь Паулюс ещё в июне планировал захватить Сталинград 25 июля 1942 года. Именно после этих июльских боев под Калачом, нанёсших большой урон 6-й армии, Гитлер согласился с генералом А. Йодлем, что судьба Кавказа зависит целиком от Сталинграда, и распорядился, чтобы 4-я танковая армия Гота срочно развернулась в сторону Сталинграда. Теперь, по мысли Гитлера, Сталинград должен быть взят в клещи — с запада от Паулюса и с юга от Гота.
28 июля 1942 года появился знаменитый приказ Народного комиссара обороны И.В. Сталина за №227. «Фактически, — отмечает британский историк Джеффри Роберст, — это был призыв к дисциплинированному, организованному отступлению и к защите последнего рубежа ценой своей жизни, если того потребуют обстоятельства. Главной целью документа являлось взятие под контроль стратегического отступления Красной Армии. И в то же время приказ психологически готовил войска к обороне Сталинграда и стойкому сопротивлению на других подобных рубежах». Приказ №227 от 28 июля 1942 года сыграл в те жаркие дни лета 42-го непреходящую роль в укреплении боевого духа Красной Армии и росте ответственности её начальствующего состава.
Бои в междуречье Дона и Волги отличались упорством и ожесточённым характером, беззаветным самопожертвованием и беспримерным героизмом защитников Сталинграда. Развернувшиеся встречные сражения проходили, как правило, без надлежащей подготовки советских войск и приводили к неоправданно высоким потерям в живой силе и технике.
Неувядаемой славой покрыли себя курсантские полки Краснодарского, Грозненского, Винницкого, 2-го Орджоникидзевского училищ, приданные различным дивизиям 62-й армии. Некоторые из них прибыли в донскую степь раньше самой армии и стали её передовыми отрядами, боевым охранением, а затем нередко использовались в качестве надёжных отрядов прикрытия. Курсанты доблестно сражались на всех участках фронта, но их ряды день ото дня убывали. «Это — полки героев», — сказал о них командующий 62-й армии генерал-майор В.Я. Колпакчи. К сожалению, к середине августа в строю остался лишь один полк курсантов.
Возникает резонный вопрос: насколько были оправданы такие жертвы? Неся тяжёлые потери, советским войскам удалось сбить темпы наступления соединений Вермахта, измотать силы врага в непрекращающихся боях, стремясь задержать его продвижение на восток. Но самое главное: в ходе развернувшихся сражений удалось сорвать достижение одной из целей командования Вермахта — уничтожить основные силы Красной Армии в междуречье Дона и Волги.
Придя к выводу, что судьба Кавказа будет решена под Сталинградом, 30 июля 1942 года Гитлер приказывает 4-й танковой армии генерал-полковника Гота повернуть с Кавказа для наступления на Сталинград с юга. Советское командование продолжало наращивать силы на Сталинградском направлении, стремясь не допустить немцев к Волге. 19 августа 1942 года командующий 6-й армией генерал Паулюс отдаёт приказ о наступлении на Сталинград.
Продвижение частей Вермахта к Сталинграду было действительно впечатляющим, но не всесокрушающим. На их пути стали насмерть бойцы и командиры частей 62-й и 64-й армий. Офицеры Вермахта, одурманенные военными успехами и уповавшие на всемогущество немецкой военной техники, любили вести дневники. Вот что можно было прочитать в дневнике командира 384-й пехотной дивизии, продвигавшейся по приволжским степям в жаркие августовские дни 42-го: «Русские оказывают жестокое сопротивление. В основном это свежие силы, совсем молодые солдаты... Русские яростно сопротивляются и постоянно получают подкрепления. Вчера наш сапёрный батальон бежал с поля боя».
Необходимо отметить, что германское командование тщательно готовилось к походу на Сталинград. Были произведены необходимые перегруппировки воинских соединений, подтянуты резервные формирования, согласованы взаимодействия фронтов. Ударной силой германского наступления была 6-я полевая армия, одно из элитных мощнейших пехотных объединений Вермахта. Её боевая репутация в происходящей войне была безупречной. Она успешно провела польскую кампанию, участвовала в покорении Франции. Именно 6-я армия громила английский экспедиционный корпус на французской территории и поставила его на грань катастрофы у Дюнкерка. Этой армии предназначалась ведущая роль в планировавшейся высадке немцев на Британских островах. Всю осень 1940 года она тренировалась в высадке на английском побережье. Переброшенная на Восточный фронт, 6-я армия, обладавшая накопленным опытом современных боевых действий и хорошо оснащённая в материально-техническом отношении, не знала поражений в сражениях с частями Красной Армии на Украине. 6-ю армию поддерживала 4-я танковая армия. Воздушную поддержку этой мощной группировке оказывали и части 8-го авиационного корпуса Люфтваффе.
Одно из центральных мест в исследованиях о Сталинградской битве занимает вопрос о соотношении сил борющихся сторон. К сожалению, в отечественных исследованиях существуют большие разночтения (часть из них перекочевала в некоторые зарубежные издания). При всем разнообразии подходов к оценке соотношения сил на сталинградском направлении в отечественной литературе доминировала точка зрения о большом численном превосходстве германских вооружённых сил на сталинградском направлении. Однако в последнее время введены в научный оборот новые документы, заставляющие по-новому оценить ранее существовавшие взгляды. В частности, ныне уже официально признано, что с 23 по 31 июля 1942 года 270 000 немецких солдат, имея 3400 орудий и миномётов и 400 танков, атаковали 540 000 советских бойцов и офицеров при 5000 орудий и 1000 танков. До этого неизменно утверждалось, что противник имел тройное превосходство.
В целом соотношение сил на советско-германском фронте в первые два месяца Сталинградской битвы выглядело следующим образом. Командование Вермахта успешно вело наступление, имея в своем распоряжении 18 немецких и 4 румынских дивизии, в том числе 3 танковые и 3 моторизованные. В течение этого же времени советское командование смогло ввести в сражение в районе Сталинграда более 60 стрелковых дивизий, 8 танковых корпусов, 12 отдельных танковых бригад, несколько отдельных танковых батальонов, около 2500 танков. Один только 13-й танковый корпус за 3 месяца боев четырежды комплектовался до штатной численности, получив за это время и снова потеряв 500 боевых машин. Вывод очевиден: первые два месяца Сталинградского сражения были проиграны советским военным руководством.
С середины августа 1942 года германские войска методично расшатывали советскую оборону. Рано утром 23 августа 1942 года 76-я немецкая пехотная дивизия при мощной поддержке авиации перешла в наступление на правобережье Дона, используя плацдарм у хутора Вертячего. Сокрушив советскую оборону, германское командование ввело в прорыв 16-ю танковую и 3-ю мотомеханизированную дивизии, которые устремились к Сталинграду. Судя по документам, этот удар частей Вермахта оказался неожиданным для командования Сталинградского и Юго-Восточного фронтов. Разгромив 87-ю и 98-ю стрелковые дивизии Красной Армии, пытавшиеся преградить путь наступающим частям Вермахта, германская танковая армада, не встретив никакого сопротивления на своём пути, к 16 часам 23 августа вышла к Волге севернее Сталинграда, в районе посёлка Рынок.
Прорыв немцев к Волге вызвал полный шок как у командования фронтом, так и в Москве. Этот прорыв немцев в Сталинград скрывался от населения два дня. В сообщениях Совинформбюро говорилось о боях в районе Клетской и северо-восточнее Котельниково, и только вечером 25 августа (когда стало ясным, что уничтожить прорвавшихся немцев не удалось) было сообщено о «боях севернее Сталинграда».
Находившийся на острие прорыва XIV танковый корпус под командованием генерала Альфреда фон Витерсхайма вступил в ожесточённое сражение в районе тракторного завода. Против 16-й танковой дивизии, насчитывавшей к этому времени 56 танков, в бой были введены 23-й танковый корпус, пополнявшийся людьми и техникой (в наличии имелось 195 танков Т-34), 10-я стрелковая дивизия НКВД, батальоны рабочего ополчения и два учебных танковых батальона (21-й и 28-й, всего 62 танка Т-34). Утром 24 августа в район тракторного завода были переброшены 99-я танковая бригада, 738-й истребительный противотанковый артполк, батальон морской пехоты североморцев. С флангов прорвавшиеся подразделения Вермахта испытывали сильное давление советских войск. Встретив мощное сопротивление регулярных частей Красной Армии и народного ополчения, немцы были вынуждены отказаться от попыток захватить Сталинград сходу и сами перешли к обороне.
Особенно большое впечатление на офицеров-профессионалов прорвавшихся к Волге частей Вермахта произвела самоотверженная борьба гражданского населения на защите родного города. Оценивая первые итоги боев на северных окраинах Сталинграда, генерал Витерсхайм сообщал Паулюсу: «...соединения Красной Армии контратакуют, опираясь на поддержку всего населения Сталинграда, проявляющего исключительное мужество. Это выражается не только в строительстве оборонительных укреплений и не только в том, что заводы и большие здания превращены в крепости. Население взялось за оружие, на поле битвы лежат убитые рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в окоченевших руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись над рулем разбитого танка. Ничего подобного мы никогда не видели».
Оценив решимость жителей Сталинграда, боевой генерал фон Витерсхайм предложил командующему 6-й армии отойти от Волги. Он не верил, что удастся взять этот гигантский город. Осудив такие пораженческие настроения, Паулюс добился от Главного командования сухопутных сил смещения Витерсхайма с занимаемой должности и назначения командиром XIV танкового корпуса генерал-полковника Ханса Хубе, занимавшего ранее пост командира 16-й танковой дивизии.
Таким образом, самопожертвование сталинградцев привело в некоторое замешательство командование соединений Вермахта, прорвавшихся к Волге. Однако их дальнейшее продвижение к городу было остановлено регулярными частями Красной Армии, численно превосходившими атаковавшего противника.
Останавливаясь на причинах наших неудач на сталинградском направлении в июле-августе 1942 года, маршал А.М. Василевский отмечал: «Прежде всего, отсутствие в распоряжении фронтового командования достаточных сил и средств, особенно танков и авиации, для нанесения мощного удара по врагу. Наспех создаваемые ударные группировки состояли, как правило, из ослабленных в боях стрелковых соединений. Войска же, направляемые ставкой по железной дороге, поступали медленно и, не закончив сосредоточения, сразу же вводились в бой. В танковых соединениях фронта исправных танков было мало. Времени подготовки контрудара для отработки взаимодействия и организации управления войсками не хватало».
23 августа 1942 года, прикрывая сухопутные части Вермахта, ринувшиеся на Сталинград, 8-й воздушный корпус генерала Фибига, входивший в состав 4-го воздушного флота генерал-полковника Вольфрама Рихтгофена, подверг варварской бомбардировке город на Волге. За штурвалами бомбардировщиков находились асы нацистского люфтваффе, послужной список которых включал стёртую с лица земли испанскую Гернику, испепелённый Белград, повергнутые в прах польские города и села, превращённые в руины, но не сломленный Севастополь.
В тот роковой для сталинградцев день, воздушная армия Рихтгофена, располагая 1200 самолётами, совершила 1500 вылетов, сбросив тысячу тонн бомбогруза и потеряв всего три машины. В последующие пять дней нацистская авиация продолжала круглосуточную бомбардировку города, методично сбрасывая на город свой смертоносный груз. В течение недели авиационные налёты продолжались непрерывно днём и ночью продолжительностью каждый 45-50 минут с интервалами в 10-15 минут. В эти августовские дни Сталинград был практически полностью разрушен. Фашистские лётчики хвастливо заявляли: «Мы превратили город в огненный ад».
«Многое пришлось пережить в минувшую войну, — вспоминал маршал А.И. Еременко, командовавший в 1942-43 годах Сталинградским фронтом, — но, что мы увидели 23 августа в Сталинграде, поразило нас как тяжёлый кошмар. Беспрерывно то там, то здесь взметались вверх огненно-дымные султаны бомбовых разрывов. Из района нефтехранилищ огромные столбы пламени взмывали к небу и обрушивали вниз море огня и горького, едкого дыма. Потоки горящей нефти и бензина устремлялись к Волге, горела поверхность реки, горели пароходы на сталинградском рейде, смрадно чадил асфальт улиц и тротуаров, мгновенно, как спички, вспыхивали телеграфные столбы…
Вся Сталинградская земля как-то взъерошилась и почернела. Казалось, чудовищный ураган ворвался в этот город, поднял его на воздух и обрушил осколки зданий на площади и улицы. Воздух сделался горячим, едким, горьким. Дышать было очень трудно.
Стоял невообразимый шум, надрывавший слух адской дисгармонией самых разнообразных звуков. Визг летящих с высоты бомб смешивался с гулом взрывов, скрежетом и лязгом рушащихся построек, потрескиванием бушевавшего огня. В этом хаосе звуков отчётливо выделялись стоны и проклятия гибнущих, плач и призывы о помощи детей, рыдания женщин. Сердце сжималось от сострадания к невинным жертвам фашистского людоедства…».
Как свидетельствуют новейшие исследования, к 23 августа 1942 года Сталинград не был готов ни к наземной, ни к противовоздушной обороне. Констатация этого положения позволяет глубже осознать масштабы той катастрофы, в которую было ввергнуто гражданское население города. Прежде всего, необходимо ответить на вопрос: почему гражданское население Сталинграда не было своевременно эвакуировано из города? До сих пор однозначного ответа на этот вопрос не дают исторические документы, имеющиеся в распоряжении исследователей. К сожалению, сегодня большая часть исследователей под влиянием субъективного подхода к оценке личности И.В. Сталина пытается возложить всю ответственность за сложившуюся обстановку в Сталинграде на руководство страны во главе с И.В. Сталиным, которое якобы преступно безответственно играло судьбами гражданского населения в годы войны. Другие исследователи пытаются найти главные причины надвигавшейся катастрофы в деятельности местных сталинградских партийных и советских руководителей, которые во имя своего личного благополучия заискивали перед московскими лидерами, скрывали истинное положение дел в городе, безответственно и формально подходили к обеспечению безопасности населения города.
В действительности, вплоть до сегодняшних дней не известен ни один правительственный документ или указание И.В. Сталина, категорически запрещавшие эвакуацию населения города. Известно лишь содержание телефонного разговора, состоявшегося в ночь на 20 июля 1942 года между И.В. Сталиным и А.С. Чуяновым, председателем городского комитета обороны, первым секретарём Сталинградского обкома и горкома ВКП (б). В этом разговоре И.В. Сталин потребовал покончить с паническими и эвакуационными настроениями, принять меры к дальнейшему наращиванию усилий по укреплению обороны города и повышению ответственности коммунистов в этом деле. И.В. Сталин жёстко заявил, что Сталинград не будет сдан врагу. Содержание этого разговора А.С. Чуянов довел до сведения партийно-советского актива города и области. Видимо, впоследствии из этой информации был сделан необоснованный вывод о том, что военно-политическое руководство страны запретило эвакуацию населения Сталинграда. Так возник и впоследствии был тиражирован миф о том, что И.В. Сталин запретил эвакуацию мирного населения Сталинграда.
Обсуждая проблемы эвакуации гражданского населения Сталинграда, необходимо принимать во внимание ту морально-политическую атмосферу, в которой жили сталинградцы. Летом 1942 года Сталинград жил в обстановке прифронтового города. Подавляющее большинство его коренных жителей были уверены в том, что Сталинград никогда не будет сдан немцам. Да, были панические и эвакуационные настроения. Да, были попытки местных партийных, советских и хозяйственных руководителей вывезти из города свои семьи. Но не они определяли морально-политическую и психологическую обстановку в городе. Все, желающие покинуть город на законных основаниях, могли это сделать беспрепятственно, не встречая каких-либо запрещений со стороны местных органов власти. Однако большинство жителей было твёрдо уверены в том, что Сталинград выстоит и Красная Армия одолеет коварного врага. Вот почему сталинские слова «Сталинград никогда не будет сдан врагу» как нельзя лучше и с наибольшей полнотой выражали непоколебимую уверенность народа в торжестве справедливого дела.
