Текст статьи
ИННА НОВИКОВА: Вы занимались очень разными делами: были на фронте, работали в Комсомоле, организовывали знаменитые фестивали молодежи и студентов. Почему Вы вдруг ушли в юриспруденцию?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Когда я был учеником восьмого класса в городе Землянск Воронежской области, кто-то на меня стукнул, что якобы я сказал про портрет Ворошилова, что у него глаза там бешеные, нехорошие. Говорил ли я, или нет, до сих пор не помню. Но до сих пор помню, как меня вызвали к директору школы, а оттуда сопровождающий повёл в районное НКВД. Закрывает дверь, а навстречу мне выходит заплаканная мать. Мать полтора часа спрашивали два офицера: «Кто влияние оказывает на вашего сына? Вы, муж или вместе? А кто у вас ещё родственники?» Перебрали почти всю родню. Оказалось, что одна наша родственница была замужем за человеком, который учился в духовной семинарии вместе со Сталиным. Потом они рассорились, и Калюжный попал в тюрьму. Когда они это услыхали, стали моргать друг другу: мол, надо заканчивать. Тема опасная, лучше подальше от греха. Я у них пять суток посидел, потом меня выпустили. Четырнадцать лет мне было неполных. Мать мне потом сказала, чтобы я всегда о всех портретах говорил только хорошее.
ИННА НОВИКОВА: Это было везение? Что Вы думаете о репрессиях и культе личности?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Мы были единственной социалистической страной, кругом были капиталисты. Сталин понимал, что обстановка очень сложная. Поэтому он предупреждал: надо быть бдительными. И вот это его одно слово, быть бдительными, трансформировалось в областях, в районах — стояла задача изловить всех врагов народа. Каждому секретарю райкома звонили и спрашивали: «Сколько ты врагов поймал?» И они друг перед другом соревновались. Один говорит: «Я десять поймал. А у вас сколько?» — «А у меня 50. что же ты так плохо работаешь?..» Соревнование шло...
ИННА НОВИКОВА: Это были все сфабрикованные дела? То есть врагов народа не было вообще?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Конечно, сфабрикованные. Были и враги, конечно. Но в основном это было сфабриковано.
Инна Новикова: И после этого Вы идёте работать в прокуратуру, чтобы исправить ситуацию?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Сначала я пошёл на работу в министерство юстиции, потом — в прокуратуру. И занимался налаживанием нормальной работы, чтобы такого не было. Перестроил прокуратуру, усилил надзор за органами госбезопасности — КГБ, бывшим НВКД.
ИННА НОВИКОВА: В Польше Вы были тяжело ранены. На войне, наверное, врезаются в память самые тяжёлые, трагические моменты. Что Вам больше всего запомнилось?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Да, мы форсировали могучую Вислу в месте, где в неё впадала река Нарева. На Наревском плацдарме меня очень тяжело ранили. Мы захватили этот небольшой плацдарм, который Гитлер называл «пистолет в сердце Германии», 9 сентября 44-го года. Мне было 20 лет в это время. Я уже был начальник связи полка. Плацдарм этот был маленький, а немцы ожесточённо хотели сбросить нас в реку. Поэтому командир полка приказал мне вернуться на левый берег и доставить в место боев всех солдат и медработников. Иначе долго бы мы продержались, сбросили бы нас в речку, и тысяча людей погибли бы. Я поехал на лошади по прибрежным зарослям, по оврагам. Немцы ударили из дальнобойных пулемётов и миномётов. Лошадь из-под меня выскочила. Вижу, она буквально прошита шрапнелью, осколками. Она ногами болтает, и из неё — фонтаны крови. Оказывается, я сам раненый стою. Через несколько минут ко мне подъехал комиссар Никитин. Он порвал на мне всю одежду вплоть до трусов, чтобы перевязать раны, остановить кровотечение. Он потом в своей книге написал, что я истёк кровью и умер. А я выжил, через много лет мы встретились.
ИННА НОВИКОВА: Александр Яковлевич, Вы говорили, что с 23-го года рождения только три процента остались живые, а 97 процентов погибли. Вы оказались в этих трёх процентах, хотя были ранены. Вы вообще счастливчик.
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Именно. Абсолютно так. Богоизбранным таким я себя считаю.
ИННА НОВИКОВА: У Вас пять боевых орденов, в том числе за освобождение Украины. Недавно один американский политик сказал, что Украину освобождали украинцы, потому что была украинская армия.
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: У нас были все: и украинцы, и азербайджанцы, и белорусы, и таджики, и т. д., — весь Советский Союз. Была так называемая Украинская повстанческая армия (УПА), которая боролась за злодея Гитлера. Я, работая в ЦК ВЛКСМ, приезжал в Дрогобычскую, Львовскую, Ивано-Франковскую, Ровенскую области в начале 50-х годов. Нас направляли воспитывать, перевоспитывать население. Там ещё были и злодействовали бандеровцы. До 54-го года очень тяжёлые потери были.
ИННА НОВИКОВА: После Волынской резни, вопиющих фактов жестокости по отношению к детям и к старикам, кого там было перевоспитывать? Они по горло были в крови. Как Вы могли их перевоспитать?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Мы исходили из того, что надо создавать комсомольские организации, воссоздавать колхозы, совхозы, чем я и был занят.
ИННА НОВИКОВА: Это была успешная политика, как Вы считаете?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Я считаю, это была не только успешная, но и правильная по тем временам политика. Хотя этих бандеровцев мы недовоспитали немного. Мы должны были воевать с подонками, бандеровцами настоящими, а подрастающее поколение вовлекать в Комсомол, колхозы. Теперь, когда мы видим, что делается сегодня на Украине, лишний раз убеждаемся — недовоспитали в те времена.
Инна Новикова: И все те жестокости, которые были, все сейчас повторяются.
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: К сожалению, это так.
ИННА НОВИКОВА: Вы стали генеральным прокурором Советского Союза в один из самых тяжёлых периодов советской истории. Уже была перестройка, потепление, гласность, ускорение… Есть нечего, все только говорили. И тогда появляется такой символ якобы борьбы с коррупцией — следователи Гдлян и Иванов. Все видят пример Рашидова, хлопковое дело, все узнают, как ужасно, оказывается, мы жили, и какая у нас была коррупция в этой стране. Что тогда было главное в Вашей работе?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Когда я стал разбираться, понял, что во многом доказательства по Узбекистану были получены Гдляном и Ивановым путём применения силы, наручников и подобными методами. Шестеро или семеро человек покончили с собой, не выдержали.
Хлопок выписывали — это была правда. И что перепадало наверх — все это правда. Но вместе с небольшой правдой, была очень большая ложь. Когда я начал заниматься уже конкретными вопросами, связанными с самоубийствами людей, я понял, что речь идет о большой лжи. Мы не можем, строя правовое государство, допускать таких вещей. Я возбудил против них уголовное дело.
ИННА НОВИКОВА: Какую позицию занимал Горбачёв?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Гнилую. Я понял, что он просто говорун, только болтал. Он меня предупреждал, что нельзя так относиться к Иванову и Гдляну. Я ответил, что не могу иначе, потому что они силой выбивают показания, они нарушают закон. Короче говоря, так мы и расстались, написал я заявление.
ИННА НОВИКОВА: То есть Вы видели, что из себя представляет Горбачёв?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Я, конечно, не предполагал, что он предатель. Но он потом сам сказал, что его задача была так преобразовать Советский Союз, чтобы развалить его. И через этот развал они конфронтацию устроили с Ельциным. А Ельцин вообще был неадекватный, пьяница был.
ИННА НОВИКОВА: Ведь именно тогда наступил разгул национализма по всем республикам? Начиная с 86-го года — в Алма-Ате выступление, потом были Сумгаит, Карабах, Тбилиси, Вильнюс. Просто вся страна, весь Союз начал гореть...
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Абсолютно верно. Это при мне было. Теперь, когда мы уже стали более учёными, с высоты прошедших лет видно, как американцы сумели с помощью нашей пятой колонны развалить Советский Союз. Теперь они хотят то же самое сделать с Россией. Поэтому они стремятся нас задавить санкциями.
ИННА НОВИКОВА: Вы сказали, что усилиями Романа Руденко Нюрнбергский процесс стал достижением правовой цивилизации. Как Вы считаете, возможно ли проведение такого процесса по преступлениям на Украине?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Это по большому счету невозможно. Раньше были Сталин, Черчилль, Рузвельт, де Голль — все очень умные люди. А главное — у них была политическая воля. Основная заслуга, конечно, была Сталина.
ИННА НОВИКОВА: А сейчас политической воли не может быть?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Ну, сейчас что может быть?… Надо, чтобы фронтовики, которые участвовали в общей войне и Победе над фашизмом, включая американцев, подняли голос. Сказали: «Ребята, неонацизм поднимает голову, особенно на Украине». Надо, чтобы политики совестливые были. Планета находится в большой опасности.
ИННА НОВИКОВА: Раньше об этом говорили в ООН. А сейчас ООН видит только то, что ей позволяет видеть Америка.
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Абсолютно правильно. Поэтому для начала надо судить за явные преступления, которые сейчас уже раскрыли там. И надо создавать большой планетарный общественный трибунал. Я предложил недавно это, в «Российской газете» вышла статья. Надо возбудить дело через общественный трибунал Рассела против Обамы, Порошенко и некоторых деятелей из Европейского совета.
ИННА НОВИКОВА: Вы думаете, сейчас это реально?
АЛЕКСАНДР СУХАРЕВ: Трудно, но думаю, реально. Надо делать что-то. Сначала ООН и Еврокомиссия вообще ничего не слышали, что происходит на Украине. Мы общались с представителями Международного Красного Креста и Украинского Красного креста. Они до последнего не признавали, что там гуманитарная катастрофа.
Сейчас уже вскрылись такие вопиющие факты, массовые захоронения мирных жителей со следами пыток, с изъятыми органами. Уже что-то стали говорить. Но в докладе ООН о событиях на Украине про трупы с изъятыми органами и следами пыток ничего не сказано. Но сказано, что украинская армия виновата в том, что они стреляли в мирное население, но и сепаратисты тоже виноваты. Все виноваты.
Но хоть, что-то начали признавать, говорить. Они звонили Януковичу, говорили: «Не смейте применять силу против мирных протестов». Видели, кто там были мирные протестанты? Зато, когда Порошенко авиабомбами и артиллерией расстреливает реальных мирных жителей, они молчат.
Сейчас получается, что Россия в изоляции оказалась. Вот Чуркин говорит, факты приводит, а нас не слышат.
Конечно, у нас были испытания даже более серьёзные. Сама страна раскалывалась пополам: одни — белые, другие — красные, были черные, зелёные и т.д. Блокада была, Антанта была, все мы пережили.
Нельзя опускать руки и делать вид, что ничего не можем сделать. Очень сложные, намного более сложные времена были, мы преодолели все-таки. Казалось, весь мир покроется гитлеровской машиной. За Гитлером шли очень многие государства и народы, ведь он не один был. Даже наши «братушки» балканские, вместе с королём Борисом, они нас предали, хотя мы их от Турции освободили.
И сейчас мы обязательно переживём. Так что не надо думать, что мы ничего не сможем сделать. Надо поднимать людей. Надо думать, как и что можно сейчас сделать, какие ещё надо выработать механизмы. Мы можем все сделать.
